— Куда следует направить гражданское население на строительство оборонительных рубежей? К генералу Львову или Черняку? — деловито спросил Мехлис, нависнув над картой полуострова.

— Нет, Лев Захарович, людей следует направить на Турецкий вал и внешние обводы Керчи, и чем скорее, тем лучше.

— Даже так? По-моему вы неверно понимаете слова товарища Сталина относительно вторых и третьих рубежей обороны, уделяя им излишнее внимание, при этом забывая о передовых рубежах фронта — не согласился с генералом Мехлис.

— За передовые рубежи я относительно спокоен. Единственным их слабым местом является противотанковая оборона. Во многих местах она расположена в одну линию, а не эшелона как того предписывает директива Ставки. Генерал Казаков постоянно занимается исправлением этого дефекта и будем надеяться, что успеет к 7 мая. Что касается Турецкого вала и внешнего городского обвода, то согласно рапорту подполковника Москальца, земляных работ там осталось немного.

— Вы намерены оставить там дивизию генерала Книги и 156 дивизию полковника Алиева или перебросите их поближе к передовой?

— Турецкий вал то это идеальное место для обороны и оставить его незащищенным преступная ошибка. Пусть дивизии Книги и Алиева пока останутся на этом рубеже в качестве фронтового резерва. Ответственным командиром этого рубежа я хочу назначить генерала Козлова. Вы не возражаете, Лев Захарович? — Рокоссовский вопросительно посмотрел на «мучителя генералов» ожидая энергичных протестов, но они не последовали.

— Я уже говорил вам, Константин Константинович, что Козлов — это ваша головная боль. Если считаете нужным назначать — назначайте, вы командующий фронтом — отрезал Мехлис.

— С валом и резервами решили. Теперь давайте рассмотрим ещё один важный вопрос. Предположим, что враг все-таки прорвал нашу оборону и бросил в прорыв свои танки. За северный фланг я спокоен. Там высокая плотность войск и быстрого продвижения немцы не достигнут, а вот южное побережье будет полностью открытым — генерал сделал паузу и Мехлис моментально развил не высказанную им мысль.

— Степь, оборонительных рубежей нет и для немецких танков, не составит большого труда быстро «добежать» до вала. И чем вы намерены им противодействовать?

— В первую очередь штурмовиками «илами», но учитывая, что их у нас всего одиннадцать, этого мало. Самый лучший вариант это корабли; крейсер или несколько эсминцев, которые смогут атаковать танки врага в лоб, с боков и сзади. Я уже обращался к адмиралу Октябрьскому с просьбой выделить отряд кораблей для поддержки нашего наступления со стороны Азовского моря, но он подобен царю Кощею, что чахнет над златом. Упрямо требует воздушного прикрытия, без которого отказывается выводить корабли в море. Товарищ заместитель наркома обороны, обратитесь, пожалуйста, к командующему Закавказским фронтом Семену Михайловичу Буденному, чтобы к седьмому числу моряки подготовили к выходу в море крейсер или несколько эсминцев. На всякий пожарный случай — генерал выразительно посмотрел на Мехлиса.

— Хорошо, я постараюсь разрешить вашу проблему с царем Кощеем — кивнул замнаркома и стал быстро набрасывать что-то в походном блокноте.

Югославский перебежчик Бойко Петрович не обманул. Седьмого мая 4-й авиационный корпус Люфтваффе обрушил всю свою ударную мощь на советские позиции, раскинувшиеся от одного моря до другого моря.

Несмотря на предупреждение командования, посты ПВО засекли появление самолетов противника на самом подходе к линии фронта. Пока посты доложили в свой штаб, а тот в свою очередь в штаб фронта, пока был дан приказ истребителям на взлет и они поднялись в воздух, ушло очень много времени.

Очень много для тех, на кого с пронзительным завыванием обрушились эскадрильи немецких Ю-87. Маленькая темная точка в небе стремительно превращалась в стремительно надвигающего ангела смерти, с той лишь разницей, что вместо меча сносящего голову, у «певунов» были бомбы, который он всаживал в цель с ювелирной точностью.

Оторвавшиеся от темного брюха самолета они уверенно крушили пункты связи, штабы, склады, батареи и просто скопление войск на открытом пространстве крымской степи. Высмотренные воздушными разведчиками «рамами» и нанесенные на карты, эти интересные объекты в первую очередь, для облегчения дальнейшего наступления частей вермахта и их румынских союзников.

Имевшиеся в частях и соединениях зенитные батареи не могли противостоять массивному натиску, лучших к тому моменту пикирующих бомбардировщиков воюющей Европы. Уж слишком много было облепленных крестами самолетов, свирепо атаковавших советских зенитчиков.

Некоторые из них погибли от прямых попаданий бомб в зенитное орудие, другие оставляли свои боевые посты, будучи ранеными осколками или пулями но, ни один из них не бросился со страха в кусты, лишь бы, не слышать их устрашающего воя. Не видеть почти вертикально падающего на тебя самолета, из-под брюха которого на тебя летит ужасная смерть.

Выполняя приказ Манштейна, особо яростно «лаптежники» атаковали боевые порядки 56-й и 47-й армий, создавая ложный посыл, что именно по ним и будет нанесен главный удар 11-й армии.

С десяток бомб упало на штаб генерала Львова, серьезно ранив самого командарма. Прямым попаданием был уничтожен армейский пункт связи, что в один момент нарушило управление как частями и соединениями 56-й армии, так и со штабом фронта.

От вражеской бомбардировки серьезно пострадали боевые порядки 77 горнострелковой полковника Волкова. Никогда ранее не попадавшие под столь агрессивную бомбежку, солдаты азербайджанцы в ужасе разбегались в разные стороны, не слушая окриков и приказов командиров.

В результате воздушных ударов противника, командарм Колганов также лишился связи, но большей частью со своими подразделениями. Благодаря самоотверженной работе связистов порывы были устранены.

Потери от налета авиации противника были бы более чувствительными, если бы не два обстоятельства. Пусть с заметным опозданием, но советские истребители все же атаковали вражеские «юнкерсы». Не вступая в бой с истребителями прикрытия, они ударили по пикировщикам и даже сбили несколько машин. Своим мужеством советские летчики серьезно осложнили работу «певунов» и, побросав бомбы без должной точности и мастерства, асы Геринга ретировались.

Вторым обстоятельством, помешавшим немцам нанести максимального урона армиям Крымского фронта, было решение генерала Рокоссовского о перемещении воинских подразделений. Многие соединения были отведены от переднего края обороны, во многих частях были вырыты окопы, траншеи и открытые щели для укрытия от вражеского огня.

В некоторых случаях бомбы падали на ложные объекты. Они были созданные по приказу командующего для введения в заблуждение противника и смогли спасти ни один десяток солдатских жизней.

В общей сложности в этот день немцы совершил около четырех сот вылетов в день, потеряв в воздушных боях и от огня с земли девятнадцать машин. Потери советской авиации не намного больше противника, но даже при таком соотношении действия авиации Крымского фронта можно было признать успешным.

Ни Манштейн, ни